Исторические прозведения
БОГДАНОВ Е.Ф. - ЛОДЕЙНЫЙ КОРМЩИК
Скачать БОГДАНОВ Е.Ф. - ЛОДЕЙНЫЙ КОРМЩИК
2
В тот же день Селиверст Иевлев отправил в Архангельск гонцов с вестью о
победе и в качестве доказательств тому - шведский флаг и "чиненое" ядро. В
донесении князю Прозоровскому стольник писал, что "неприятельские корабли
взяты, а воинских людей с тех кораблей сбил". Стольник просил воеводу, чтобы
тот прислал к нему "в прибавку" служилых людей, ядер, пороху, "впредь для
опасения", и велел бы принять завоеванный фрегат. Яхта была совершенно
разбита и без починки ее с мели снять было невозможно.
Воевода, немало обрадовавшись удачному исходу поединка недостроенной
крепости с иностранными кораблями, тотчас прислал на остров Прилук
солдатского голову Григория Меркурова с отрядом, двадцать пушек, ядра и
порох. О трофейном фрегате воевода распоряжений никаких не дал, и стольник
по своей воле все же отправил судно на буксире в Архангельск.
Такое своеволие воеводе не понравилось. Он велел вернуть обратно "сей
свейский трофей" и вскоре сам отправился на Линской Прилук, чтобы во всем
разобраться на месте, восстановив картину баталии.
* * *
Рябова перевязали, накормили. Сам стольник Иевлев, когда Иван рассказал
ему, как он вел шведские корабли с намерением посадить на мель под пушки
крепости, поднес ему штоф вина, перевел из сырого рабочего барака в избу
стряпухи и даже отвел кормщику отдельную каморку с кроватью.
Тело убитого переводчика привезли на остров и похоронили.
Рябов набирался сил, рассчитывая поскорее оправиться от раны и добраться
до дому. Все сердце изболелось по Марфе. С сердечной болью думал он и о
своих товарищах со шняки, не ведая, где они находятся и что с ними. То ли
шведы их уничтожили, то ли высадили где-нибудь в море на пустынный остров
без еды, без шлюпки, обрекли на смерть.
Вскоре на Линской Прилук прибыл Прозоровский. Едва сойдя с причала, он
уже начал браниться на чем свет стоит. Подбежавшего к нему инженера Резена
воевода чуть было не ударил, кричал, брызгая слюной:
- Ты почему приостановил работы? Люди без дела шляются! Стена и на вершок
не подросла! Ужо доберусь я до вас!
Резен, побурев от гнева, оправдывался:
- Была баталия! Шведы зело побили кладку ядрами: чинить пришлось, князь.
Сие ведомо тебе.
- Чего побили? Чего побили, спрашиваю тебя! - кричал Прозоровский. -
Жалко, што тебя ядром не стукнуло! Ты мне свое нераденье на баталию не вали.
Эка баталия - два кораблишки разбили тридцатью пушками! Палили боле в воду,
чем по цели. Вояки!
Прозоровский не участвовал в сражении, и, стало быть, лавры победителя
достанутся не ему. От этого воеводу распирала злость, честолюбие играло в
нем, как дрожжи в недоходившей браге.
Ввалившись в казенную избу, он послал за Иевлевым, который в это время
находился на складах, и, когда тот прибежал, взял его в оборот:
- Ты, шкура барабанная, почто не в свое дело вступаешься? Почто архиерею
Холмогорскому писал ведомость о приходе неприятеля? Отвечай!
Воевода сидел в окружении дьяков приказной избы да воинских командиров.
Он уже был в подпитии, и это придавало ему злости и куражливости.
- Отвечай! - Прозоровский с силой хватил кулаком по столу. Забрякали
стеклянные штофы, на пол покатилась серебряная чара.
Все существо Иевлева взбунтовалось против такого бесцеремонного
обхождения и несправедливости. Разве не он оборонил крепость? Разве он не
досматривает за стройкой?
- Будешь отвечать али нет? - требовал воевода.
- Ты, князь-воевода, на меня не кричи, - с достоинством отозвался
стольник. - Я как-никак прислан сюда царем и ответ буду держать перед ним. А
писал я Афанасию ведомость потому, что он сам меня просил об этом!
- Ты еще оправдываться? - рявкнул Прозоровский, вылез из-за стола,
опрокидывая посуду, выхватил нз ножен шпагу и стал плашмя бить ею, как
батогом, Иевлева по голове.
Стольник, подняв руки, защищался от ударов, ретируясь к двери. Он хотел
было уйти восвояси, но в сенях его настигли люди Прозоровского, схватили,
вернули в избу, растянули на полу.
- Тащите батогов! Всыпать ему горячих! - гремел воевода. Его лицо
побагровело, глаза сверкали, он размахивал кулаками.
Однако бить стольника не стали. Воевода, покуражившись над ним, остыл,
велел отправить Иевлева под арест.
Узнав, что в соседней избе находится кормщик, который привел шведов под
стены крепости, воевода взбеленился:
- Каков гусь? Шведа привел под самый Архангельск! А этот лапоть, что
именует себя стольником, ходит за ним, как нянька! Где кормщик? Ведите!
Шкуру спущу!
Рябов сидел в каморке возле окна. Он уже настолько оправился, что начал
ходить, и собирался через день домой в деревню с попутным суденышком, что
пойдет за рыбой для трудников.
Вбежал солдат, приносивший ему еду. Испуганно шепнул: - Воевода идет!
У-у-ух! Лютой! Берегись!
Солдат исчез, будто не был. В каморку, пригнувшись у входа, шагнул князь
Прозоровский - высокий, грузный, в кафтане зеленого сукна, при шпаге, в
парике. Иван встал, остолбенел при виде такого важного пришельца.
- Кто таков? - спросил князь, глядя мимо Ивана.
- Иван Рябов, кормщик Николо-Корельского монастыря, боярин.
- Это ты привел шведов?
- Я, боярин, их на мель посадил с умыслом...
- Молчать! Ведом мне твой умысел! За деньги привел неприятеля с пушками,
чтобы Архангельск взять!
- С умыслом я... под пушки... нарочно...
- Молчать! Четвертовать тебя мало! Взять его! В тюрьму! В Архангельск
немедля! Заковать! Ивана схватили, отправили в город.
