Исторические прозведения
БОГДАНОВ Е.Ф. - ЛОДЕЙНЫЙ КОРМЩИК
Скачать БОГДАНОВ Е.Ф. - ЛОДЕЙНЫЙ КОРМЩИК
3
После визита на Двину Ричарда Ченслера началось торговое судоходство на
Белом море и появилась необходимость иметь здесь лоцманов, которые бы
указывали иностранным судам фарватер. В 1656 году с ведома архангельского и
двинского воеводы семеро поморов, хорошо знающих устье, объединились в
артель "корабельных вожей" и стали водить суда к пристаням "без государева
жалованья" и "без мирской подмоги". За два рубля лоцман-вожа сопровождал от
Мудьюга к Архангельску купеческое судно, а за шесть рублей вел его обратно в
Двинскую губу. "Новоторговый устав", принятый во времена царя Алексея
Михайловича, установил пошлины на ввоз товаров, с тем чтобы торговля была
прибыльной для государства.
Корабельным вожей мог стать не всякий рыбак. Надо было обладать отменным
знанием своего ремесла, усвоить глубины моря в разных местах, расположение
отмелей, рифов, засоренных мест, иметь понятие о грунтах, о направлении и
переменах течений, времени приливов и отливов. Лоцманы ориентировались по
приметам, известным только им.
Это были предприимчивые и мужественные люди. А мужество требовалось
немалое: днем и ночью в любую погоду, при сильном ветре, иногда и в шторм,
по сигналу с иностранного корабля лоцман был обязан выходить на карбасе к
судну и становиться у штурвала.
Ивану Рябову не раз доводилось провожать корабли от Николо-Корельского
монастыря в Архангельск и выводить их из запутанного, нашпигованного
островами и мелями устья Двины не только в Белое море, но и сквозь вечную
толчею волн из горла его в океан. А уж заливы, протоки и устья Иван знал не
хуже любого лодейного кормщика - с детства плавал на промыслы с рыбаками до
Мурмана и дальше.
Но сейчас, покидая остров, направляя суденышко к дому, Иван не ведал о
том, что его знание морского дела может нынче же кому-либо понадобиться.
* * *
Адмирал Шеблад долго сидел в каюте над картой, изучая Двинскую губу. Но
карта была неточна, не так подробна, как требовалось. На ней не были
отмечены коварные места, о которых адмирал слышал еще в Стокгольме, и
датские лоцманы, нанятые в Гельзингере для сопровождения эскадры, на подходе
к российским берегам опустили руки. Благополучно проводив корабли морем, они
не могли указывать путь дальше и, считая свой долг выполненным, попивали ром
в отведенной им каюте, не смея больше показываться адмиралу на глаза.
Оставалось взять лоцмана на острове Мудьюг, что расположен у входа в
Двинское устье, в тридцати милях от Архангельска. Шебладу было известно, что
там имелась лоцвахта - лоцманская служба. Но какой русский согласится взойти
на борт вражеского корабля, чтобы привести его с пушками и солдатами в свой
родной порт? Каждому известно, что Россия воюет со Швецией, и всякий, завидя
в море чужой вымпел, настораживается.
Шеблад колебался недолго: он вовсе не намерен был считаться с морскими
кодексами и уставами и приказал вестовому позвать флаг-офицера.
Через минуту в каюту вошел невысокий, с тонкий и розовощеким, как у
девушки, лицом красавец лейтенант. Он вытянулся, отдавая честь.
- Передайте приказ: всем кораблям поднять английские и голландские
торговые флаги, - сказал Шеблад и, видя, что распоряжение его не совсем
понятно лейтенанту, добавил с усмешкой: - По выбору, тот или другой... -
Есть! - Флаг-офицер стукнул каблуками ботфортов, повернулся и вышел,
почтительно прикрыв дверь адмиральской каюты.
Капитан передового фрегата Эрикссон, получив приказ адмирала, поднял на
мачте голландский торговый флаг. Он, разумеется, догадался, что это -
маскировка, пиратский прием с целью обмануть бдительность русских. Эскадра
приближается к Двинской губе, возможны встречи с рыбаками, да и жители
островов могут заметить шведский флаг и поднять преждевременный переполох.
Вблизи острова Сосновец, справа по борту, с фрегата заметили небольшой
парус. Эрикссон, глянув в зрительную трубу, увидел рыбачье суденышко.
Выполняя приказ адмирала задерживать рыбачьи лодьи и захватывать их
экипажи, Эрикссон повернул фрегат наперерез русским.
* * *
Заметив иностранные суда, Иван Рябов встревожился. Он вспомнил разговор с
Тихоном перед отплытием. Ничем не выдавая волнения, он стал пристально
следить за кораблем. "Трехмачтовик, - отметил про себя. - Большое судно".
Но чье?
И как он ни всматривался в силуэт корабля, в его оснастку, рельефно
вырисовывающуюся на серо-зеленом фоне моря, не мог никак разглядеть флаг.
Было еще далеко.
За этим кораблем появился другой, такой же, а там еще паруса...
Вскоре первый корабль приблизился настолько, что можно было различить
цвет флага на грот-мачте. "Голландец", - отметил Рябов.
И товарищи подтвердили это предположение:
- Голландец идет. К нам поворачивает. Видно, что-то ему надобно.
- Купец?
- Купец, кажется. Кому еще быть? Ноне все купцы в Архангельск путь
держат.
Да, флаг был голландский, Иван успокоился. Но идти на сближение все же не
решался. "Кто знает, что им надо? А вдруг не с добром, а с лихом идут?" Он
взял несколькими румбами правее.
В считанные минуты корабль настиг неповоротливую шняку. Громадина - что
тебе гора! Порты? наглухо задраены. На палубе у фальшборта стояли трое. Один
призывно размахивал шляпой и что-то кричал. Что - было не разобрать из-за
плеска волн. Рыбаки сказали:
- Чего он там орет? Подойдем поближе, Иван! Иван колебался. Любопытство в
нем боролось с осторожностью и осмотрительностью. А человек все кричал, и
вот уже можно было разобрать его слова:
- Эй! Сюда! Сюда!.. - За спиной человека на вантах копошились матросы,
подрифливая паруса. - Пошалюста, ближе! Есть дело! Мой голландский флаг, мой
мирный купец!
Шняка тихо подвалила к борту. Рыбаки, задрав головы, рассматривали
диковинную громадину о трех мачтах, всю увешанную парусами. Такого большого
корабля они еще не видали. С него спустили штормтрап - веревочную лестницу.
Человек на палубе нахлобучил шляпу и опять закричал:
- Смелее! Кто есть ваш шкипер? Надо держать совьет. Наш карта плех... не
знай куда идти...
- Вот чудной! - звонко воскликнул Гришка и рассмеялся: - "Плех...
плех"...
Иван наконец решился и дал знак подойти к трапу кормой. Рыбаки
поостерегли:
- Гляди в оба, Иван!
Рябов опять заколебался, но с корабля так настойчиво упрашивали, что он
взялся за штормтрап и быстро поднялся на борт чужеземного корабля.
Настороженно осмотрелся: несколько матросов, стоявших поодаль, о чем-то
беседовали, смеялись. До русских им, казалось, не было дела. Тот, что
кричал, пожал руку Ивану и одобрительно похлопал по плечу:
- Молодец, шкипер! Сейчас идем кают. Ром угощать... - и посмотрел
напряженно и пронзительно за борт.
Иван невольно глянул туда же и оторопел: появившись из-за кормы корабля,
к шняке подлетела шлюпка, полная солдат. Они нацеливали на рыбаков мушкеты.
И в ту же секунду Ивана схватили невесть откуда взявшиеся усачи в треуголках
и кафтанах, и в грудь ему уставилось зловещим оком дуло пистолета. Иван
глянул на пистолет, на того, кто держал его, - на человека, кричавшего с
борта. Лицо его было сурово, серые глаза холодны, рот сжат в щелку.
- Шведы прокля-я-тые-е! - отчаянно закричал Иван, рванувшись. - Обманом
взяли!
_______________________
? Порт - герметически закрывающийся вырез в борту судна. На военных
парусниках порты прорезались для стрельбы из пушек - пушечные порты.
И тут же покачнулся от крепкого удара в скулу. В глазах брызнули искры, в
ушах зазвенело. Его стали обыскивать, обшарили все карманы, вынули из-за
пазухи монастырскую грамоту - разрешение выйти на лов, сорвали с пояса нож.
Рябов попытался снова вырваться, но его стали бить куда попало, и пришлось
смириться.
Рыбакам некуда было деваться. Под дулами мушкетов они по одному поднялись
на палубу фрегата, где их обыскали, обильно награждая тумаками, и всех
заперли в трюм.
...Полузатонувшая шняка пошла болтаться по волнам, а фрегат взял прежний
курс и побежал дальше, к острову Мудьюг. За ним - все шесть остальных
кораблей.
