Исторические прозведения
О"Санчес. - Одна из стрел парфянских
Скачать О"Санчес. - Одна из стрел парфянских
А старикан, тем временем, был подселен в двухместную каморку, к такому
же дряхлому рамолику. Тот даже и не заметил смену соседа и в разговоры не
вступал, все что его интересовало
-- это перловая каша на завтрак, картофельное, либо свекольное пюре с
котлетой -- в обед, и рыба на ужин (в приюте не баловали престарелых
питомцев разнообразием). Новичок, выдавший себя за Антона Лесных,
моментально вписался в местное общество, был тих, незаметен и
непритязателен. Сосед его вскорости умер, и теперь уже он, на правах
старожила, мутным взглядом следил, как санитары меняют постельное белье, с
несмываемыми желтыми разводами от вечных стариковских энурезов, как
перетряхивают жалкий скарб покойного соседа, в бессмысленной надежде
поживиться чем-нибудь полезным... Со вторым соседом ему повезло: был он
таким же лысым, беззубым и тихим.
Гром решился на подмену без колебаний, очень уж удобный случай выпал
ему -- сгорела от пьянства нянечка, толстуха шестидесяти лет, гроза тех из
стариков и старушек, кто еще сохранял остатки разума и здоровья, чтобы
понимать окружающее и уметь бояться. Она единственная, кто знала всех по
именам и особенностям, а санитары-надзиратели и высшее начальство менялись
так часто, что никого не помнили в лицо, не то что по имени...
Так Антон Лесных стал Борисом Липкиным, а тот, соответственно, Антоном
Лесных. Гром в наглую заменил прикроватные таблички, несколько дней угрозами
и уговорами удерживал соседа от протестов и петиций в защиту утраченного
имени, а потом улучил удобный момент и задушил его. Душа чуть теплилась в
несчастном Липкине, но и Гром был очень плох, настолько, что сам едва не
отдал концы от напряжения во время убийства. Неделю он не вставал с койки,
мочился под себя и уже думал, что умрет, но нет, ожил-таки, обманув ожидания
санитаров, собственные предчувствия и надежды нового соседа. А время шло...
- Ну, что, Стефания? Что новенького накопала? -- Лара уже привела себя
в порядок, одернула рукав кителя и по-военному четко отвернувшись от зеркала
подошла к столу своего возлюбленного шефа.
- Мой генерал... О, извините, Ваше Превосходительство... - Лара
смахнула улыбку с толстого лица, раскрыла бювар, помотала головой,
отказываясь от предложенного кресла, и начала доклад. Подробность доклада не
могла затушевать тот факт, что расследование топталось на месте.
Четыре месяца шло следствие, версии уходили в отвал одна за другой,
силы и средства тратились полным ходом, но...
- Меч принадлежал некоему Грому, Ваше Превосходительство, это доказано
однозначно. Существует предположение, что расстрелянный старик с Королевской
улицы и был тот самый Гром.
Но есть тут странность, которая не дает мне покоя... - Лара замолкла,
но генерал не поддался на это молчание, провоцирующее нужный вопрос, и Лара
вынуждена была продолжить.
- Как они его нашли и зачем убивали? Вот что меня настораживает.
-- Из-за меча, нет?
-- Не может быть... Ваше Превосходительство. Гром был уникальным типом,
опаснейшим маньяком-убийцей, но и мастером, Мастером с большой буквы в том,
что касалось всякого боевого рукоделья. Костыли, меч, арбалеты, скорострелы,
приборы слежения -- он был подлинный гений. Но даже и такой меч -- это всего
лишь меч, оружие ближнего боя и индивидуальная магическая защита. Лишиться
всего, поголовно погибнуть, чтобы расправиться с Громом и захватить меч? Не
верю.
-- Все-таки -- был? Гром этот?
-- Или есть... Ваше Превосходительство.
-- Стефания, Стефания, мне не до твоих "верноподаннических" штучек.
Думаешь -- жив?
- Н-нет, вероятность этого ничтожна. Но я вынуждена и эту версию
держать на столе. Расчеты сложные. Вот если бы...
- Обсчитать вероятность -- "вот если бы"? Поработать в музее?
-- Так точно.
-- Забудь о компьютерах. Вардол добился у Императора - и даже мне
нельзя больше нарушать высочайшие запреты... Цыц. Ни в интересах дела, ни
для чего иного -- я не смогу преступить категорически высказанную волю
Императора. Ослушаешься меня -- лично запытаю. Император, Его святейшество
Вардол, и я тоже искренне считаем, что эти механизмы -- рука самой Энтропии.
И если руку не отсечь -- она дотянется до нас, как уже дотягивалась
аналогичными штучками и едва не погубила Империю-праматерь во времена
старинные. Все, иди работай.
-- Еще один вопрос.
-- Ну?
-- Пусть вся работа с Нью-Йоркскими архивами будет мне подотчетна.
-- Считай, что уже. Приказ поступит к ним сегодня. Отчет по
расходованию маны я не принял, финтишь. К послезавтра еще раз представишь и
не надейся на свои прелести -- в пыль сотру, если не обоснуешь как положено.
Понятно?
-- Да, Ваше Превосходительство. Но это был не крутеж, а ошиб...
- Ступай! -- Генерал проводил равнодушно-сытым взглядом мощные ягодицы
своей сотрудницы, черканул на бумажке короткую невнятицу и пошел в комнату
за кабинетом -- вздремнуть пару часиков, добрать свежести после бессонной
ночи на пиру у Его Величества. Работы предстояло - как всегда - очень много.
- Работы предстояло много, невпроворот, одних свидетелей требовалось
допросить -- более трех тысяч человек и оллов, а спала Стефания не больше
генерала. Уже у себя в кабинете она вынула из сейфа бутылочку, отмерила себе
пятьдесят граммов сорокаградусной, поморщилась вместо закуски и дзинькнула
по кнопке секретарю-оллу, чтобы сварил кофе, побольше и покрепче...
И прошел год с хвостиком. У старческого приюта была довольно высокая
пропускная способность, а старый Липкин все жил и жил, беспощадно проедая
казенные харчи. Надзиратели уже косо посматривали на него, поскольку целый
год он жил под их опекой и многое мог не так увидеть и понять своим
старческим умишкой. Впрочем, дело шло к закономерному концу: старик впал в
тихий маразм и целые дни проводил у окна, а когда погода позволяла, во
дворике у ворот на улицу. Трижды его находили на соседних улицах, где он
бессмысленно стоял и глядел в никуда, тряся беззубой челюстью. Трижды его
приводили обратно, а на четвертый раз он бесследно исчез. И только на исходе
весны, когда из уличного канализационного люка невыносимо поперло
тухлятиной, когда каторжники-ассенизаторы вынесли наружу осклизлые комья ,
работники приюта опознали пропажу по идентификационному номеру на лохмотьях
и тапочках.
