Исторические прозведения
Дмитрий Емец - ВЛАДИМИР МОНОМАХ
Скачать Дмитрий Емец - ВЛАДИМИР МОНОМАХ
ЦЕЛОВАНИЕ НАРУШЕНО
"Если кто нарушит целование, все на него встанем. Будет тому порукой крест
честной и вся Русская земля," - запали князьям в душу слова Мономаховы.
Но вс„ едино - нарушили целование. Не устыдились креста.
Первым червь раздора стал глодать Давыда Игоревича.
Завислив Давыд, недалек умом. Не в деда Ярослава уродился внук, не в
прадеда Владимира-крестителя. В иную пошел, видно, породу.
Совсем иное молодой Ростиславич - Василько. Храбр, предприимчив, богатырь
по виду и по духу. Много славных дел сотворил Василько для Русской земли. С
юных лет был он врагом чванной Польши - не раз наводил на не„ свои рати,
заключая для того союз с половцами, усмирял опасного соседа.
Вот и теперь затевал Василько новые обширные походы на латинян. Охотно шли
под его стяги берендеи, печенеги и торки - знали: в случае удачи не оставит их
Василько без награды. Щедр Ростиславич, широк душой, помнит он мудрость
пращура своего Владимира: "Серебром и золотом не соберу дружины, а дружиной
сыщу и серебро, и золото".
Еще до Любечского съезда злобился Давыд Игоревич на Василька за то, что
достался Васильку лучший удел - Теребовль. А тут еще, как стал Василько войска
собирать, возомнилось Давыду: а ну как для того это вс„, чтобы забрать у него
Владимир-Волынский? Что Васильку стоит-то с его ратями-то?
Глупая мысль, пустая, а вс„ равно свербит и покою Давыду не дает.
"Оно, конечно, крест-то он в Любече целовал, клятву давал на чужое не
зариться... Ну а вдруг? Дело бранное - дело забывчивое," - угрызается Давыд.
Верно говорят, что всяк по себе судит.
Колеблется Давыд, мятется, отдыха ни ночью, ни днем не знает. Дозоры
усилил, секреты расставил, разведчиков дюжинами в Теребовль засылает.
Возвращаются разведчики и всяк одно твердит: мол, стекаются к Васильку
берендеи, торки, половцы, встают шатрами своими и повозками у его стягов.
Ждут, покуда вернется Василько из Любеча.
Хватает Давыд разведчиков за ворот, дышит им в лицо.
- А на кого поход? На кого? Отвечай, пес! - почти кричит.
- Хто ж его скажет на кого? Всякое поговаривают. Може, и на нас? - на
всякий случай отвечают вернувшиеся.
Оно и верно: дело их шпионское - никому не верь. За отцом родным хоть
вполглаза да тоже приглядывай. А то как бы не вышло чего.
Наконец Давыд не выдержал. Сразу после Любечского съезда приехал он в Киев
к Святополку. Настороженно принял его Святополк: "С чем пожаловал, брат? Вроде
же виделись только что?"
Сидят они в горнице, каждый в свой угол смотрит. Друг другу и то не
доверяют, да только остальным еще больше.
Помолчал Давыд, а потом придвинулся к Святополку, обжег его горячим
дыханием:
- Измена! Измена!
Как услышал Святополк страшное слово, побелел, рукой загородился.
- Что?! Где измена? Говори!
Еще горячее шепчет Давыд. Слюной в ухо брыжжет:
- Ведомо мне - тшш! - что сговорился Василько с Владимиром Мономахом.
Согласились они промеж собой захватить Волынскую и Киевскую области и поделить
их. Твой Киев к Мономаху отойдет, а Васильку мой удел достанется.
- Ложь это! Крест они целовали! - мотает головой Святополк, а самого уж
тоже сомнение точит: а вдруг?
А Давыд свое:
- Кто убил брата твоего Ярополка? Не Ростиславичи ли? Если не схватишь
Василька, то не княжить ни тебе в Киеве, ни мне во Владимире-Волынском. Вели
тотчас послать за Василько, вот удивишь, что не захочет он явиться к тебе.
Будет то доказательством его измены.
Поколебался Святополк и приказал послать за Василько. Юный Ростиславич тем
временем, не подозревая ни о чем, возвращался из Любеча и остановился на
ночлег недалеко от Киева.
На другой день, едва Василько проснулся, к нему привели гонца от
Святополка. Гонец передал святополкову просьбу остаться в Киеве до его именин:
"Славный пир дам, брате! Хочу видеть тебя у себя!"
Василько, торопившийся домой, где собирались его рати, отказался от
приглашения и проследовал в Теребовль.
Святополк, всю ночь проведший с безумно трусившим Давыдом и сам
заразившийся от него подозрительностью, с нетерпением ожидал возвращения
своего гонца. Наконец гонец прибыл и сообщил, что Василько отклонил
приглашение.
Восторжествовал Давыд:
- Видишь, не хочет он тебя знать, даже когда он в твоей волости. Что же
будет, когда придет в свою землю? Увидишь, месяца не пройдет: займет от города
твои Пинск и Туров. А там соединится с Мономахом - и в Киев!.. Пока не поздно,
созови киевлян, схвати Василька и отдай мне.
Святополк заколебался, закрестился мелко и пугливо.
- Только целуй крест, что ты не убьешь его, - сказал он Давыду.
Давыд Игоревич торопливо поцеловал крест.
Тогда Святополк послал сказать Васильку: "Василько! Если не хочешь
остаться до моих именин, зайди хоть нынче. Попируем вместе с Давыдом и поедешь
к себе в удел свой."
Хоть и не хотелось Васильку принимать приглашение, но он не желал отказом
обидеть старшего брата. Взяв с собой лишь нескольких спутников, он поехал в
Киев. На полпути к Киеву встретился ему один из бывших конюхов его, служивший
ныне у Давыда. Догнав князя, удержал он его за стремя.
- Не езди в Киев, князь! Проведал я: хотят тебя схватить!
Не поверил ему Василько.
- Не смущай меня! Не может того быть, чтобы нарушили Святополк и Давыд
крестное целование!
- Княже!
- Уйди прочь, смерд! Лучше мне погибнуть, чем не поверить в целование
крестное! - оттолкнув ногой холопа, Василько нетерпеливо послал коня вперед.
Когда он приехал на княжий двор, навстречу ему вышел сам Святополк и
провел его в терем, куда немного погодя пришел и Давыд. Святополк опять стал
упрашивать Василька остаться в Киеве до его именин, но Василько отвечал:
- Никак не могу, брат! Я уже и обоз свой отправил вперед.
- Так не останешься? - с особым каким-то ударением повторил Святополк.
- Да говорю же тебе, брат - нет! - начиная слегка сердиться, ответил
Василько.
"Давыд же сидел как немой. И сказал Святополк: "Позавтракай хоть, брат". И
обещал Василько позавтракать. И сказал Святополк: "Посидите вы здесь, а я
пойду распоряжусь". И вышел вон, а Давыд с Васильком сидели. И стал Василько
говорить с Давыдом, и не было у Давыда ни голоса, ни слуха, ибо был объят
ужасом и обман имел в сердце. И, посидев немного, спросил Давыд: "Где брат?".
Они же сказали ему: "Стоит на сенях". И, встав, сказал Давыд: "Я пойду за ним,
а ты, брат, посиди". И, встав, вышел вон. И как скоро вышел Давыд, заперли
Василька, - 5 ноября, - и оковали его двойными оковами, и приставили к нему
стражу на ночь."
